Притчу «О Старике, Старухе и Золотой рыбке» отсмотрели критики фестиваля «Театральная весна». От того, какое впечатление на них произвела постановка, зависит, станет ли она участницей фестиваля в 2024 году и будет ли показана в Красноярске. А пока мы представляем вам интервью с художником-постановщиком Марией Гнучевской.

- С чего началось самое первое знакомство с «Рыбкой»? Как так случилось, что Вы стали художником в этой истории?

- Самое первое знакомство случилось во время моего первого визита в Канск (октябрь 2022 года), первой работы с Анастасией Неупокоевой (мы делали новогоднюю историю). После техсовета и трудового дня в театре Настя пригласила на ужин. Ужин затянулся до полуночи. Именно тогда, на кухне, за чаем мы и придумали «Рыбку». Поняли, что это не детская история, что главный герой – старуха, что основа визуального развития действия – многослойный русский костюм.

- Вы поняли идею, перед вами чистый лист, как рождались первые образы? Что Вы хотели ими передать?

- Самый первый образ – Старик и Старуха в лодке – это финал спектакля. Прощение, прощание, переход – притча про это. К этому нужно было провести зрителя. И я думаю, у нас получилось.

Наша православная культура имеет глубокие языческие корни, православие очень органично наслоилось на язычество. Смерти нет, жизнь развивается по кругу (ночь-день, осень-весна, смерть-рождение) – это понимание зашито во всех нас культурным кодом. И Александр Сергеевич, конечно, использовал тот же культурный код, те же образы.

Прялка как символ круговорота, лодка – перехода в другой мир. Ни в сказке, ни на сцене нет случайных вещей, всё наполнено смыслом.

- Сцена. Всё выполнено достаточно сдержано и даже минималистично. Почему было принято решение сделать спектакль таким монохромным?

- Неотбеленный холст и бязь, выветренное серебристое дерево – светлое «ничто», из которого всё рождается и в которое всё уходит.

Я люблю светлый на сцене. В театре есть свет разного цвета, и, если одежда сцены светла, её можно «покрасить» в любой. А чёрный свет поглощает, чёрный всегда будет чёрным.

- При том, что сцена достаточно свободная, на ней каждый элемент – это важная деталь. Расскажите об этих деталях: прялка, рушники, наличник. Что появилось в задумке первым и как появлялись новые элементы? Для чего они нужны?

- Я уже говорила про языческие корни нашей культуры, в которой всё имеет душу, образ и смысл. В притче (а на сцене тем более) не может быть случайного, всё работает на смысл. Прялка, лодка, лавка и наличник, куклы старика и старухи, море и рыбка. Всё это возникло первоначально на той самой кухне и думалось, что этого будет достаточно.

Прялка работала прялкой, метрономом, моторчиком мироздания... Лодка – землянка, корыто, терем, идол и лодка. Наличник – окно, зеркало, дверь в другой мир. Лавка упростилась до двух табуретов (место) и двух досочек (мосток, переход), ведь у нас два героя (а ещё эти предметы проще и мобильнее в действии).

Куклы изначально думалось сделать мягкими типа скрутки или полешки в тряпочках-одежде. Но возникли куклы-панки. Они пришли вместе с морем и костюмом. Напомню, что именно русский многослойный костюм был задуман основным выразительным средством спектакля. Дело в том, что существует южная традиция – яркая, хлебосольная, с юбкой понëвой в основе, и северная – суровая, аскетичная – с сарафаном. Северная традиция оказалась ближе, Белое море мы предпочли Черноморью. А на севере куклы-панки, грубые, вырублены топором из полена. И наши куклы оттуда.

Последним в макете возник сундук – хранилище памяти поколений. Его крышка изнутри покрыта старинными фотографиями, вдохновлявшими меня во время работы над спектаклем. Не думаю, что они видны зрителю, но я слышала маленькие семейные истории реквизитора и монтировщика сцены у сундука с открытой крышкой.  

Одежда сцены: кулисы – рушник и сценический половик – рубаха возникли в процессе работы над макетом. Над спектаклем я работала несколько месяцев, полтора из которых изучала историю русского костюма и быта. Было перелопачено множество литературы, переслушано лекций. Это не было для меня новым материалом, ранее я сделала не одну русскую сказку: и Проппа читала, и Рыбакова, но хотелось глубины, аутентичности, многослойности в смыслах. И, вот бывает, когда материала наработано много, он сам диктует решения. Так и возникли в декорациях рушники, рубаха и ниточка из прялки в небо.  

- Рыба – мы видим её редко, но она имеет невероятное значение. Как рождался визуальный образ рыбы? Почему она такая, какой мы её видим, а не милая рыбёшка из сказки? Почему меняется её размер по ходу действа?

- Образ рыбы был взят из древнерусской книжной миниатюры примерно 16 века. Вернее, вычленен из буквицы. Наша рыба не могла быть рыбешкой из сказки. Она архаична, она – образ Бога.

А размер... Может быть, это её значимость. Для Старика она просто рыбка «...ступай себе в синее море...», а для Старухи она «Владычица морская». Но возможны варианты, я за многослойность образного ряда.

- Расскажите, какого Вам было работать с нашим художественным и швейным цехами, что было важно им донести?

- Самое важное в этом спектакле – аутентичность, натуральность. И ещё – это малая сцена – зритель видит каждую пуговку. Мне была важна тщательность и историческая правда. Очень здорово, что на сцене появились настоящий наличник (подарок Канского краеведческого музея) и прялка (так же подарок от жителей Канска), они послужили камертоном. Остальные деревянные декорации были сделаны, тонированы и отшлифованы почти как временем.

С костюмами было сложнее. Изготовить реплику русского сарафана слишком дорого и долго. Конечно, мы делали сценический костюм, но, по возможности, опирались на оригинальный крой, и ткани подбирались очень тщательно. Что-то нашлось в Канске, что-то я привезла из Новосибирска.

Работа в театре подразумевает коллективное творчество над созданием одного художественного произведения – спектакля. Если любой участник включён в процесс, можно спорить, ругаться, но, сделав работу, обняться и быть благодарным. Сложно принять равнодушие.

- Знаю, что некоторые элементы были выполнены на заказ. Расскажите, что именно? Уделите особое внимание кокошнику.

- Всю многодельную рукодельную работу над аксессуарами пришлось взять на себя. Кокошник и ожерелок для идола старухи и кокошник для невесты, венец, ожерелок, бусы, жемчуга, накосник, грибатка – эти элементы в театре, к сожалению, поручить было некому. Вот так всю весну я сажала бусины по бели...

- Расскажите подробнее про деревянные элементы (маленькая рыбка и куклы Панки).

- Панок Старика и Старухи делал новосибирский мастер Митя Обской, интересный и самобытный. Мне кажется, он впервые работал по чужим эскизам, но всё получилось лучше, чем ожидалось. Наши Старик и Старуха вырезаны из одной кедровой доски и рыбка из части с сучком между ними. А ещё коник. Нарисован был просто, головой вперёд. Но Дмитрий сказал, что так неправильно, что голова может отвалиться, и сделал очень красиво.

- Информационное сопровождение играло для спектакля большую роль. Специально для него Вы разработали постеры и глоссарий. Что отражено на них? Как создавались эти картинки?

- Это идея Лизы Тюгаевой, нашего консультанта по русской традиции. Восхищаюсь людьми, умеющими образы преобразовывать в слова.

Когда мы с Настей с уже готовой идеей, сложившимся образным рядом, обратились к Елизавете, и она рассказала, что мы придумали, я была удивлена глубине, а главное, неосознанности корней культурного кода в нас заложенного. Лиза, как я поняла, поднимает глубинное на поверхность, где это можно осознать, где с этим можно работать. Она очень активно занимается популяризацией исконных смыслов. Сделать глоссарий было отличной идеей.

- Было ли в работе над этой постановкой для Вас что-то в новинку? Помогла ли она Вам вырасти в профессиональном плане?

- Безусловно. В новинку каждая новая работа и каждая оставляет след. Но «Рыбка» особенная.

Во-первых, это первый спектакль, в котором было использовано видео. Работать в паре с видеохудожником ранее не приходилось. Дистанционно и с разницей во времени. Получилось не сразу. Зато теперь я знаю, что от меня требуется и как правильно ставить задачу. Максим сделал именно то, что хотели мы с Настей.

Во-вторых, я впервые работала с видео, сеткой-экраном и теневыми декорациями на малой сцене. Вопросов к художнику по свету было очень много. И мне повезло поработать с превосходным художником Леной Алексеевой.

Ну и просто потрясающая работа с режиссёром. Это ликование сотворчества! Когда идеи попадают, совпадают и случаются. Когда получаешь: «...придумала сцену, будут ряженые, нужна маска козла...». И сразу понимаешь, какая это сцена и какая нужна маска. Или пишешь: «... а кокошник превращается в голову рыбы. Делаем?». И получаешь: «ДА!!!», а потом видишь эту сцену на репетиции и это ДА!!!

Такое попадание впервые. Настя, спасибо!

И, конечно, спасибо театру! У нас получился очень хороший спектакль. Надеюсь на его фестивальную жизнь. Очень хочу увидеть его в Новосибирске