Интервью с артисткой драмы Татьяной Леоновой

 

 

 

 

Татьяна Леонова (Шевченко) – актриса,
в послужном списке которой не мало главных ролей.
Татьяна пришла работать в театр в 19 лет и практически
сразу начала играть 35-летних женщин, которые, к слову,
у нее получались очень органично.

Ее героини – роковые, яркие, иногда стервозные женщины.
Такая ли Татьяна в жизни читайте в новом интервью.

 

 

 

 

 

Татьяна росла в творческой семье, где папа – скульптор, а мама преподаватель актерского мастерства, и сама в прошлом – актриса. Дома всегда царила особая атмосфера, висели картины и стояли скульптуры, потому с выбором профессии Татьяна определилась довольно рано, она решила служить искусству.

Татьяна, начнем с того, что Ваш выбор в пользу творческой профессии был сделан неспроста: Вы родились в творческой семье, где папа – скульптор, а мама – преподаватель актерского мастерства? Расскажите немного предысторию Вашей семьи, в какой точке пересеклись судьбы Ваших родителей?

Мама приехала в Канск из Омской области целенаправленно – работать актрисой в нашем театре. Две стопки книг – это все, что у нее было с собой. Мама с детства хотела стать актрисой, это была ее большая мечта, но она жила в поселке в Омской области и в то время эта профессия не была столь популярной. В нашем театре актрисой она отработала 8 лет.
Папа же родился и жил в Канске, учился в художественном училище и работал в театре художником. Мама с папой встретились в нашем театре, а именно в зрительном зале. Как рассказывал папа, он выставлял какую-то декорацию, зашел в зал посмотреть, как все это выглядит и увидел там новую актрису – маму. Он разу же понял, что это его судьба, но долго боялся подойти к ней. На одном из банкетов они все-таки встретились и больше никогда не расставались. Такая вот большая и феерическая любовь, на всю жизнь.

Получается, ваши родители пронесли любовь друг к другу через всю жизнь и воспитали вас с сестрой такими же творческими людьми? Какое воспитание смогли дать своим дочерям люди искусства?

Мы росли в гигантской свободе, нам было все позволительно, уникальное качество нашей семьи – мы могли делать все, что угодно, нам ничего не запрещали. Хочешь – иди танцуй, хочешь – иди пой, нас даже не заставляли учиться. Я в своей свободе существовала как самостоятельный человек, мама никогда не ругала за плохие оценки, и я сама легко их исправляла. Конечно, нас окружало искусство. Я раньше считала, что во всех семьях есть картины, ведь у нас дома была целая картинная галерея, расставлены скульптуры, барельефы. Я думала, что у каждого человека в доме так, но, когда выросла, оказалось, что нет, так далеко не у всех.
Сначала я чувствовала себя белой вороной, воспитываясь на балете и классической музыке. Мне было тяжело социализироваться, но чем больше я росла, тем больше понимала, что притягиваю таких же людей, как я сама, и с каждым разом понимала, что в этом и есть моя сила – я создаю свой круг сама, а не иду за толпой.

Как отец из театрального художника стал скульптором?

У отца была мечта стать скульптором. Было время, когда он уезжал в Красноярск и был подмастерьем у одного скульптора. Безусловно, это его стезя, ему больше нравилось работать с материалом. В Канске он был и остается пока что единственным скульптором. Отца не стало несколько лет назад, думаю, поэтому некоторые памятники и приходят в негодность. Вот несколько известных его работ: «Казак» на площади около музея, памятник Анелии Кживонь и памятник афганцам в Солнечном.

Татьяна, Вы говорили, что чувствовали себя «белой вороной», значит ли это, что для Вас подростковый период был трудным?

Невероятно. Мне кажется, это был худший и депрессивный период моей жизни. Я была очень счастливым ребенком, а в подростковом возрасте случился спад. Я бросила хореографию, мне захотелось свободы, гулять с друзьями. И это была моя грубая ошибка. Оказалось, чем свободного времени больше, тем бесполезнее ты его проводишь. Мне было 15 лет, когда я поехала учиться в театральный колледж, но, если бы осталась в школе было бы еще хуже. Мой колледж и мои педагоги стали для меня второй семьей. Родители меня поддержали и в этот период. Мама и папа – моя опора, они всегда со мной.

Татьяна, в детстве вы серьезно занимались танцами и перенесли эти навыки в свои роли. Насколько часто умение пластично двигаться необходимо на сцене?  

Балет – это жесткое и суровое воспитание, которое дало мне базу и основу жизни, навык идти к цели сквозь все препятствия. Это была целая школа искусств №1, где мы ставили балеты, танцевали в пачках на пуантах. Занятия были ежедневными. Нас учили народном танцу, бальному, джаз-модерн, я знаю всю танцевальную базу.
Как бы я не уходила от танцев они догоняют меня, как будто это моя судьба, жизнь словно говорит мне, что нужно не прекращать двигаться. На данный момент в постановках режиссера Инессы Каминской я ставлю хореографические номера, и думаю, у нас все впереди.

Вы человек, склонный к рефлексии, размышлениям и самокопанию? Кажется, что роли, где надо «пострадать» удаются вам лучше всего?

Я рефлексивный человек, люблю думать и считаю, что это важно для каждого человека. Для того, чтобы расти нужно меняться. Чтобы меняться нужно рефлексировать. Люблю анализировать, и иногда это приводит к самокопанию. К драме я отношусь серьезнее и лучше, мне это ближе, чем комедия, потому что я и в жизни люблю по душам поговорить, в чем-то разобраться. В комедийных ролях я пытаюсь найти глубину, а если роль драматическая ты начинаешь прорабатывать себя психологически.

Татьяна, Вы обладаете достаточно яркой внешностью, и, судя по всему, таким же непростым характером? Стервозные героини – это ваша стихия? В жизни Вы такая же?

Да, я яркая и характер у меня действительно непростой, но стервозности во мне от силы 3%. Эти стервозные роли мне идут, и я прекрасно в них существую, но в проработке этих ролей мне невероятно тяжело. Стараюсь в жизни эту стервозность сглаживать, потому что и так много в мире плохих людей, надо постараться быть хорошим. Я очень эмоциональный человек: много драматизирую, всплески настроения от 0 до 100, меня очень много, если я плачу – то я рыдаю, если грущу – это прям депрессия… Но, если я чем-то занята, то ухожу в свой мир, и меня оттуда не достать, тогда близким не хватает моего внимания. 

Воспитываясь в такой творческой семье и впитывая искусство, невозможно было выбрать какую-то земную обычную профессию?

Иногда я думаю, почему я даже не попыталась побороться с миром. Мне и в школе говорили, что я творческая. Думаю, в каждой профессии есть творчество, ведь творчество – это энергия созидания. Можно было бы выбрать другую профессию, но мне было бы сложнее.

Ваша старшая сестра Анастасия довольно серьезная бизнесвумен, какие отношения у Вас с сестрой? Она всегда была примером для Вас?

У нас с сестрой довольно внушительная разница в возрасте – 15 лет, и мы практически не росли вместе, не воевали и ничего не делили. Мы росли по отдельности. Когда ругались, она говорила: «Я тебя из паспорта вычеркну». При этом, она всегда участвовала в моей жизни, всегда ходила на мои концерты, сейчас ходит на мои спектакли. Эта разница в возрасте не помешала нам стать самыми близкими. Конечно, мама – самая родная, но человека ближе, чем моя сестра никогда не было и не будет.
Я поздний ребенок, мама родила меня в 43 года, и наше воспитание сильно отличалось. Ко мне были другие требования, я была очень хитрой: меня невозможно было поставить в угол. Я рыдала так драматично, что меня было очень жалко. Сестра для меня, безусловно, большой ориентир, она –путеводная звезда, она для меня все. Работая журналистом, Настя всегда говорила мне: «Таня никогда в жизни не иди в журналистику». Она всегда меня оберегала.

В год семьи Вы связали себя узами брака с коллегой по цеху, звукорежиссером Алексеем Леоновым. Чем Вас покорил Алексей? Как решились сменить звучную фамилию на новую, ведь часто актрисы оставляют свою девичью фамилию.

Я просто почувствовала, что это «мое». Алексей мне подходит во всех отношениях, я никогда не встречала такого человека, с которым было бы так комфортно. А главное, мне не приходится с ним играть, мне не приходится надевать маски, я могу приехать домой и отдыхать, а не воевать, как часто бывает в парах. Мы слышим друг друга, и у нас есть диалог. Мне всегда было сложно отдавать в той же мере, в которой мне дают и, наверное, тут все взаимно.
На смене фамилии Алексей не настаивал и до последней минуты в ЗАГСе я думала, какое принять решение. Но я же так люблю меняться! А смена фамилии — это трансформация, и как мне кажется, моя предыдущая фамилия «Шевченко» более жесткая. Фамилия «Леонова» даже немного смягчает мой характер. Перед свадьбой мы сели и обсудили, куда движутся наши отношения, прогрессируем ли мы, есть ли у нас какой-то рост. Когда поняли, что вместе мы растем – решились на этот шаг. Так появилась семья Леоновых.

Сейчас Вы не просто артистка, но и преподаватель детской театральной студии. Судя по отзывам детей, им очень нравится, как Вы преподаете. Откуда пришел интерес к педагогической деятельности?

Педагогический талант мне достался в наследство от моих бабушек-преподавателей. В нашей семье вообще одно из предназначений – передавать знания. Дети меня любят, потому что я их люблю, пытаюсь вложить в них всю свою душу. Да и кто еще это сделает, если не я? Работаю с ребятами-подростками и пытаюсь дать им какую-то надежду в жизни, показать, что можно быть свободным, можно говорить, дышать, быть счастливым.

Есть ли у Вас роль мечты? В каком амплуа видите себя на сцене через 10 лет?

Я пришла в театр, когда мне было 19 лет и начала играть 35-летних женщин. Через 10 лет, мне кажется, я наконец-то до этих ролей дорасту. Не думаю, что мое амплуа кардинально поменяется, но я дорасту до тех своих роковых героинь. Мой мастер мне так и говорил, что я родилась со старой душой – уже очень взрослой и мудрой. Я обожаю свои роли, каждая роль – моя от и до, в них я выпускаю всю свою сущность на 100 %.

Сложилось впечатление, что, несмотря на наличие главных ролей в карьере, Вы как будто остаетесь в тени...

Не вижу смысла лезть вперед, наверное, моя внутренняя интеллигентность не дает мне этого делать. Я полностью отдаюсь на сцене, а дальше все решает зритель. Мои роли гораздо ярче и мощнее, чем я.
Когда меня спрашивает, почему я не добиваюсь того, чтобы у меня было больше ролей, я всегда говорю: свое сыграю, не мое мне не надо. Когда ты знаешь, чего стоишь, не будешь лезть на амбразуру и кому-то что-то доказывать. Мне важнее мое внутреннее состояние.

Расскажите о курьезных моментах в своей профессии, интересные случаи из жизни артиста.

Сейчас артисты стали очень открыты к зрителям, от этого теряется магия театра. Так что, пусть все курьезы останутся за кулисами, пусть это будет нашим волшебством!

 

 

   

БЛИЦ-ОПРОС:

Ваш любимый цвет?
Красный.

Ваш стиль?
Минимализм.

Любимый напиток?
Пью кофе литрами.

Любимое время года?
Ранняя осень и поздняя весна.

Любимая книга?
«Над пропастью во ржи», Д. Сэлинджер.

Любимая песня?
Я меломан и люблю все: от классики до современности.

Детская мечта.
Станцевать умирающего лебедя (и три раза я его станцевала).

О чем мечтаете сейчас?
О мире.

 

 

 

 

 

 

 

11.12.24.