Канский драматический театр

Современная премьера.

Новый театральный сезон Канского театра драмы открылся постановкой по пьесе турецкого драматурга Тунджера Джюдженоглу "Лавина".

"Пружина интриги позволяет каждому, кто смотрит этот спектакль, обнаружить в себе страх, который мучает лично его, и понять причину этой фобии, - поделился своими размышлениями руководитель челябинской драмы Линас Зайкаускас. - Эта пьеса близка античной трагедии, когда зритель должен стать судьей и вынести вердикт. На чью сторону встанет зал - общества или личности? Вот вечный вопрос".

Тунджер Джюдженоглу родился в 1944 году в турецком городе Чорум, там же получил начальное и среднее образование. В 1972 году, завершая обучение на факультете лингвистики, истории и географии Анкарского университета, он создал свое первое драматургическое произведение - "Борьба вслепую". В настоящее время Тунджер Джюдженоглу является членом правления Союза турецких писателей, а также членом ряда других союзов и фондов турецких писателей, преподает в консерватории драматическое искусство и пишет статьи в газету "Джумхуриет". Помимо основной работы ведет самый крупный театральный интернет - сайт в Турции, организует театральный фестиваль. Он лауреат многих турецких и международных театральных премий. Драматургические произведения писателя переведены на многие иностранные языки (русский, немецкий, французский, испанский, арабский, японский и другие) и ставятся на сценах более 30 стран мира, в том числе в России, Германии, Франции, Польши, Австралии, США, Бельгии. В Европе Тунджера Джюдженоглу называют "турецким Чеховым". Постановку спектакля по произведению Джюдженоглу "Лавина" в Канске осуществили главный режиссер театра Андрей Луканин, художник Елена Турчанинова, хореограф - Заслуженный артист республики Тыва Орлан Монгуш.

Спектакль Канского театра драмы по пьесе Тунджера Джюдженоглу получился сложным, исполненным боли, подчас переходящей в отчаянье, скорбных раздумий, философских обобщений. В общем, всего того, от чего нас последнее время пытаются отучить телевидение, да и другие средства массовой информации. Здесь зрелище, скажем, непривычное - все словно на острие ножа. Смотреть непросто, настроенный на развлечение зритель пытается смеяться, мозг привычно ищет лазейку к туповатому юмору последних лет, но жестко выстроена сюжетная линия, проходы рушатся, и зритель уже словно наглухо замурован в предложенной заведомо безнадежной ситуации.

Действие происходит в небольшом селении, окруженном со всех сторон массивом гор. Живут здесь в основном старики, молодые предпочитают жить в других местах. Местные жители громко не разговаривают, не смеются, так как звуковые волны могут вызвать сход снежных лавин. Девять месяцев в году - бесшумная жизнь, полная ужаса, вызванного подстерегающей смертельной опасностью. И только в оставшиеся три месяца люди могут кричать, плясать, петь, стрелять из оружия, играть свадьбы и рожать детей.

На беду, зимой в селе осталась молодая семья, ждущая появления ребенка. До безопасного периода осталось еще два дня. Всего два дня. Но ребенок запросился на свет раньше срока. Такое случалось в селении только пятьдесят лет назад. С содроганием рассказывает старая женщина (артистка Галина Латышева) о случившемся в ту давнюю пору. Тогда чтобы сохранить целое селение, сильные этого маленького мирка приняли решение - живьем зарыть в землю беременную женщину. Такого не должно повториться - ведь вся жизнь селения расписана по строгим правилам. И все было рассчитано правильно, только вот предугадать, что малыш может появиться на свет семимесячным, не мог никто. Именно вокруг этой проблемы и разворачиваются все события в пьесе.

Сначала молодая пара пытается все скрыть, но долго так продолжаться не может. Их родители настаивают на том, что нужно вызвать повивальную бабку, а сделать это без ведома совета старейшин невозможно... Как поступят жители на сей раз? У них нет возможности, что-то переиначить в своей жизни: или умрет молодая женщина (артистка Екатерина Соловьева) со своим народившимся малышом, или погибнут они все. Чудовищный выбор, определиться в котором должен прежде всего зритель, заглянув в самые глубинные уголки своего сознания.

Чем дальше смотришь, тем все более убеждаешься, что эта пьеса вовсе не о лавине, она как бы поднимается над реальным миром. Потому, наверное, в пьесе не обозначены ни имена, ни национальность, ни даже религиозная принадлежность героев. Это все мы - со своими страхами, заблуждениями, предрассудками. Все здесь как бы очищено от внешних признаков мира. Это притча, которая касается всех сторон нашей жизни. Заставляет задуматься и определиться в чем-то значительно более важном.

Нужно отметить, что пьеса красиво поставлена. Чуть замедленный темп ее напоминает первые сцены "Сталкера" Тарковского. Сумерки, звуки сна, недолгое движение, едва наметившийся разговор. Все в какой-то полудреме. И в тишине этой рождается надрывное ощущение боли. Усталый, раздраженный мир, где порой уже нет никакой возможности "говорить шепотом". Не потому ли тут и возникает тема "безумного брата", о котором поведал герой Владимира Сальникова? Ощущение такое, что заорать-то хочется всем, пружина натянута до предела, но страх быть уничтоженным, раздавленным заставляет замолчать на полуслове, сдерживать себя даже в самых экстремальных ситуациях.

Возможно, здесь разговор идет о тоталитаризме, возможно - о выборе нашей гражданской позиции. Трактовать можно как угодно. Но то, что пьеса заставляет задуматься, осознать что-то значительное в самом себе, бесспорно. И с этой позиции мы должны только приветствовать ее появление на наших подмостках.

Карась Свинье - друг и товарищ!

На новую сказку Канского драматического театра "Поросёнок и Карасёнок" можно приходить не только с детьми, но и без детей вовсе. Потому что и зрелому зрителю она будет не менее, а, возможно даже, и более интересна.

Сказку поставил Семен Александровский, молодой петербургский актёр и режиссёр. Впервые в Канске Александровский был замечен в 2009 году на первой театральной лаборатории. Там же он показал свой моноспектакль "История обыкновенного безумия" по собственной инсценировке прозы Чарльза Буковски, в афишах которого значилось "лицам, не достигшим половой и интеллектуальной зрелости, спектакль категорически противопоказан". Судя по всему, заявленной зрелости не достигли многие, потому что из зала целыми рядами уходил народ, шокированный нецензурным текстом и специфическими подробностями. "Я хочу эпатировать, но чтобы человек осознанно за этим пришёл", - говорит сам режиссер. Прошел год, и его снова пригласили в Канск. На этот раз он поставил сказку, вполне, кстати, приличную даже в понимании местных ханжей, но не менее революционную, по крайней мере, для провинциальный сцены.

Для работы Александровский взял детскую пьесу также молодого, продвинутого и, скажем так, модного, остросоциального и реалистичного автора Юрия Клавдиева. Это российский драматург и сценарист, представитель движения "Новая драма". Чтобы вы знали: это Клавдиев писал сценарий для сериала "Школа" Германики. Так два театральных экстремала нашли друг друга, и случилось это на скотном дворе, где разворачиваются действия "Поросенка и Карасёнка".

Зверюшек - героев пьесы, конечно, никто и не стал пытаться показать именно как животных. Так Поросенок - это такой уличный гопник, в китайских трико и вязанной шапочке, с извечным сотиком в руках. Карасенок - наоборот, репер в бейсболке, антагонист приблатнённой свиньи. Кошки - вульгарные уличные хулиганки с налетом деревенского гламура. Гусь - мудрый мастер ушу и т.д. Человеческие особи, наоборот, представлены в виде неких демонов из компьютерной игры. Герои разговаривают современным языком, понятным нынешним тинейджерам, ведь именно им больше по душе придётся сказка. Вести на неё совсем маленьких деток большого смысла не имеет. Спектакль сопровождается современной актуальной музыкой, а также живыми шумами, производимыми для создания определённого настроения ослами на заднем плане, с помощью подручных средств, усиливающих весь этот "киберпанк". В спектакле задействован очень правдоподобный мотоцикл, на котором убегают герои. А вот страшные комары и пчелы, которые кусают людей, на живых походят мало, зато запомнятся они вам надолго этим своим "зу-зу-зу".

По сюжету Поросёнок вызволяет Карасёнка из бочки, а потом уже Карасёнок спасает своего друга от ножа свинореза. Поросенок перемещается по сцене вместе с "рыбой", везя ту в тележке из супермаркета. Неожиданно для сказки мы видим сильный драматический накал, который, впрочем, перемежается обрывочными галлюцинациями (почти киновставками) и шутками. Герои, словно в японских мультфильмах аниме, преодолевают законы физики, блуждают в сменяемых реальностях и сюрреалистических приколах. Клавдиев писал пьесу вместе с женой, но все равно получился кислотный боевик. Хотя и поучительная, и гуманитарная, и даже экологическая составляющие - все на месте. Остается только аплодировать работе драматурга, режиссёра и актёров. А также поставить себе задачу прийти на сказку ещё раз. Уж слишком много там всего, что с первого раза можно и не разглядеть.

Александр ШЕСТЕРИКОВ

"Канские Ведомости" 14 Янв. 2011

Эксперемент над зрителем.

За три дня поставить "с чистого листа" три спектакля не каждому режиссёру по силам, а с точки зрения обывателя - задача вообще невыполнимая. Между тем, именно с такой целью была приглашена в наш город на театральную лабораторию молодая режиссёрская питерская "поросль": Мария Романова, Тимур Насиров и Семён Александровский.

Мат и всё, что около

Идея трёхдневного погружения в актёрского профессию с обязательным показом спектакля в жанре читки в конце принадлежит Олегу Лоевскому, известному театральному критику, чьё имя ассоциируется, прежде всего, с фестивалем провинциальных театров России" Реальный театр".Свои лабораторные эксперименты Олег Семёнович последнее время активно продвигает на самых разных театральных подмостках страны: от Москвы до Сахалина. Команда единомышленников может сохраниться, видоизменяться, но принцип работы остаётся один: расширить пространство актёра в профессии, помочь ему открыть новые горизонты сценических возможностей. Олег Лоевский, к тому же, входит в число экспертов, отбирающих спектакли для главного театрального фестиваля "Золотая маска" и, соответственно, как никто другой, знаком с репертуаром чуть ли не всех театров России. По его мнению, в маленьких сибирских городах есть зрители, которые готовы и хотят смотреть сложные интересные спектакли. Театральный мини-форум в Канска это подтвердил.

Организовать театральную лабораторию в нашем городе с участием известных деятелей искусства стало возможно благодаря финансовой поддержке министерства культуры Красноярского края и организаторству директора театра Владимира Мясникова. Среди приглашённых - режиссёры Геннадий Тростянецкий и Вячеслав Кокорин. Последний, к слову сказать, совсем недавно завершил работу над спектаклем "Театр" на канской сцене. Этот спектакль, хотя и был включён в программу лаборатории, по мнению профессионалов, назвать форматным нельзя - это всё же коммерческая вещь. Ещё две работы творческая команда привезла с собой: моно-спектакль "Толкователь Апокалипсиса" с Алексеем Богдасаровым в главной роли (Москва) и спектакль "История обыкновенного безумия", режиссёр, актёр и сценограф которого в оном лице - Семён Александровский. Последний спектакль "наделал" много шума. Во-первых, в рекламе было заявлено, что несовершеннолетним его смотреть нельзя, чем уже привлёк внимание, во-вторых, в городе распространилась информация, что он изобилует матом. Предупреждения на зрителя воздействовали с точностью наоборот, и в день показа зал был полон. На пятой минуте не выдержали двое, на восьмой вышли из зала уже пятеро...Монолог алкоголика, в подробностях рассказывающего о своём геморрое и сексуальных предпочтениях своей пассии с животными, выдержать, способен не каждый.

Опыт с комом в горле.

По мнению всё того же Лоевского, сегодня главная проблема российского театра заключается в его отрыве от современной драматургии, поскольку современный театр по определению, должен шагать в ногу со временем. Породокс же в том, что на драматургию подобного толка какую воплотил на сцене молодой петербуржский режиссёр Семён Александровский, не каждый театр готов решиться. И нужно ли? Об этом в перерывах между мастер-классами, читками пьес переговаривались участники лаборатории. Поучаствовать в работе театрального форума съехались около 50 представителей актёрской братии со всех театров Края. В числе участников я увидела Александра Израэльсона и поняла, что любовь к нему, несмотря на смену им канской сцены на минусинский театр, у меня не исчезла. Глаза актёра сияли: сегодня он один из ведущих актёров одного из лучших театров края. Александр представлял участникам лаборатории новые пьесы, привезенные Лоевским. Надо сказать, что график работы лаборатории был плотным: читки новых пьес шли потоком все четыре дня. Их сменяли обсуждения, мастер-классы Кокорина и Тростянецкого, а между делом актёры по читкам ставили спектакли.

Последний день творческого форума заставил в чем-то поменять консервативные взгляды на современную драматургию, как зрителям, так и самим театралам. В режиме нон-стоп были представлены три спектакля в жанре читки "Мать", "Убийца", и "Пять двадцать пять", созданные в лабораторных условиях совместными усилиями режиссёров из Петербурга и актеров из разных театров края. Билеты на эти спектакли не продавали, зрителями были участники лаборатории и приглашённая молодёжь города, кому, собственно, и были адресованы экспериментальные работы. Обсуждения длилось дольше, чем сами спектакли. Молодые люди, в массе своей не жалующие современный театр, расходиться не хотели. Спектакли, хотя и предполагали чтение актёрами текста с листа, получились полноценными живыми, настоящими, такими, что комок в горле и слёз не сдержать. Если они приживутся на канской сцене, значит, задачу свою театральная лаборатория выполнила.

Браво, ТЕАТР!

Когда великий французский классик Виктор Гюго поставил точку в своём знаменитом романе "Отверженные", он отослал его в издательство с очень лаконичной запиской: "???".Ответ был также немногословен, но не менее убедителен -"!!!".

Эту красноречивую оценку парижского издателя можно, на мой взгляд, отнести к спектаклю Канского театра драмы "Подсобное хозяйство" в постановке главного режиссёра театра Андрея Луканина. Браво, Театр!!! Нет, я не ошибся в правописании - когда смотришь спектакль такого уровня, невольно хочется произносить слово театр именно с большой буквы. Произносить с восторгом, вкладывая в него некий сакраментальный, почти магический смысл.

Спектакль по пьесе российского драматурга Василия Жеребцова "Подсобное хозяйство" в череде сильных (как никогда!) работ театра сезона 2008 - 2009гг. Он, безусловно, лидер.

Что и говорить, острота и проникновенность высочайших творений человеческого духа со временем, от безмерного тиражирования притупляются, выцветают краски, выветриваются ароматы, сцены кажутся выхолощенными, лишенными жизненного тепла. Безжизненными манекенами в надуманных игровых ситуациях выглядят подчас персонажи пьес современных зарубежных авторов, это как-то далеко, нисколько не похоже на действительность, как рекламная картинка на телеэкране - улыбнёшься, махнёшь рукой: "Надо же чего навертели".

В спектакле "Подсобное хозяйство" всё до боли и до отвращения узнаваемо. Это то привычное безобразие, в котором мы с вами и доселе живём. Мчатся в космические дали ракеты, работают ядерные реакторы, а рядом ветхие бараки, обитые ржавым железом времянки.… Разве мы удивляемся тому? Да где уж там!.. Мы привыкли к мусору посреди улицы, к времянкам, к которым так и хочется добавить определение "вечные". Что с того, что где-то сгнило, где-то проржавело, подгорело, провалилось, порушилось.

Подлатали и сойдёт. Сойдёт как есть. Не это ли главный принцип российского жития? Похоже на то и личностных отношений - нет, ни веры как таковой, ни идеалов, сорные травы на пустыре и те к солнцу тянутся, а тут…Сознание на уровне подросткового, играют гормоны, главенствует культ "кулака" - кто сильнее, тот и прав; кто наглее, тот и в дамках. Все равнодушны и согласны.

Некий субстрат всех этих современных прелестей - российская армия. Судите сами.

Служит в подсобном хозяйстве вблизи ракетного полигона некий сержант срочной службы по фамилии Хрустяшин (арт.Омельченко).Служит- не тужит, обихаживает свиней, не очень чистоплотному начальству прислуживает, сильным поддакивает да письма домой о великом пишет. Жизнь довольно скотская, а помечтать иногда хочется. А что делать - все так живут. Оно только в романах и фильмах по-другому выходит. Таков порядок вещей.

Знакомо? Только ли в армии происходит такое? Все мы, в большинстве случаев, являемся конформистами, и согласны на многое закрывать глаза ради собственного благополучия.

Ответ очевиден, да и сценическое действо (уже по своей природе) не может ограничиться банальным бытописательством.

Если спектакль сделан на хорошем уровне, обязательно появится сильный обобщающий эффект. А в этом не приходится сомневаться.

Очень сильна актёрская работа Александра Шишулькина (старший лейтенант Алтынов). Уникальное явление - молодой, по сути, актёр сыграл эдакого ухватистого сорокалетнего вояку-рвача, часто путающего свой карман с государственным. Напоминающий молодого Вячеслава Невинного, он ведёт свою роль с вальяжным актёрским апломбом, с некой вкусностью, которой наслаждаешься на протяжении всего спектакля. Каков он будет в расцвете своих творческих возможностей?

Необычная роль на этот раз у Олега Мичкова (старослужащий Бес) пройдоха и садист, не имеющий никаких нравственных основ. Это, несомненно, трудная работа. Выдержать её жесткий, резкий ритм очень тяжело.

Сложен путь внутреннего преображения Хрустяшина. Не раз вскрикнет от боли его заблудшая душа, да и зритель почувствует нечто такое, что заставит, его по-настоящему задуматься…

Значительное сделано Игорем Омельченко. Его герой-человек, находящийся на перепутье. Начало добра и зла в нём одинакового сильно. По сути, его душа становится тем полем битвы, где схватились не на жизнь, а насмерть два жизненных начала. Кто же одержит победу в этом сражении - Бог или дьявол? В течение всего спектакля зритель мучается этим вопросом, но до окончания его не может дать ответа.

Светлое начало в спектакле представлено рядовым Новиковым (арт. Павел Григорьев) и его сестрой Катей (арт. Ольга Рукосуева). Зачастую положительные роли в спектаклях не удаются исполнителям, в них трудно проявить темперамент, они кажутся невнятными, плохо выписанными…Здесь всё иначе - артистам удалось найти убедительное решение, и их персонажи не стали картонными картинками, а приобрели объёмность и индивидуальность звучания.

Нужно отметить, что в данном спектакле, как ни в каком другом, сложился хороший ансамбль исполнителей, есть общий сильный уровень, который поддерживают буквально все актёры, взять хотя бы проходную роль буфетчицы Аньки (Елена Якушенко). Ее появление гармонично. Сделано поистине мастерски. Несколько минут, но перед зрителем уже не просто гарнизонная шлюха, а именно потерянная страждущая душа.

Подобно мопассановской "Пышке" мечтает она о добром и возвышенном. "Поиграй, я никогда не видела, как играют на скрипке", - просит она рядового Новикова. И тот прикладывает воображаемую скрипку, берёт воображаемый смычок, и звуки уже настоящей музыки слетают в зал. Изумительно сделана роль, трепетно с глубоким чувственным надрывом.

Актёрский ансамбль, естественно, появился не сам по себе. В этом, несомненно, заслуга режиссёра спектакля Андрея Луканина. Режиссёра творческого, ищущего, не останавливающегося на достигнутом.

Андрей Евгеньевич, стараясь брать пьесы, не знакомые местному зрителю, по сути, каждый раз рискует. Рисковал и в этот раз, но, как оказалось, во благо дела.

Как у всякой творческой личности, у него есть свои удачи и неудачи, но он не отчаивается, спорит, убеждает, настаивает на своём и … одерживает победу. Пример этому - "Подсобное хозяйство".

С премьерой вас, Андрей Евгеньевич и труппа!

Здесь есть театр!

Канский театр ставит для себя новые планки. Сегодня здесь работает режиссёр с мировым именем заслуженный деятель искусств Российской федерации Вячеслав Кокорин. Он ставит спектакль, премьера которого состоится в преддверии театральной лаборатории.

- Я сейчас на пенсии, живу в Екатеринбурге. Так сказать "свободный художник", - так начался наш диалог с титулованным режиссёром. Откликаюсь на предложения, которые мне интересны, которые, как я считаю, соразмерны с моим любопытством. Директор Канского театра Владимир Вадимович Мясников - мой бывший ученик (он когда-то окончил иркутское театральное училище). Когда он получил этот театр, то наметил те планы, которые сейчас и выполняет. Первое, что нужно дать театру - это крепкую режиссуру. Он обратился ко мне. Я должен был ставить следующий спектакль - не больше - не меньше как Шекспировского "Отелло", но случилась неприятность - мой коллега Андрей Санатин из Москвы (достаточно известный режиссёр, автор довольно любопытных спектаклей) заболел, и Владимир Вадимович попросил меня закончить эту работу и заодно познакомиться с труппой.

Сегодня работаем над пьесой Фрейна "Театр". Это известный материал, по-моему, даже дважды американцы делали фильм. " Театр" шёл достаточно широко по стране. Не знаю, что у нас получится, но мы хотим сочинить спектакль, который, кроме смешных ситуаций, еще рассказал бы о каких то сугубо театральных приметах, тайнах. Мы увлечены, артисты стараются, начинает складываться единый коллектив для этой работы. История сугубо театральная, очень весёлая и содержательная одновременно.

- Какие Вы ставите задачи для себя?

- Как можно полнее исследовать театральный мир. Мир, в котором подчас самые высокие идеи рождаются из каких-то непритязательных моментов нашего человеческого существования. Всегда вспоминаю стихи: "Ах, если б знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда... ". Те люди, которые привыкли ходить в театр, которые любят театральное дело, они как бы познакомятся с ним подробнее, увидят закрытую сторону нашей жизни. И главное - ещё раз влюбить их в театр.

- Жизнь провинциального театра очень во многом не похожа на жизнь столичного. Что её определяет, на Ваш взгляд?

- Жизнь провинциального театра, небольшого театра, конечно, сложна. Она сложна финансово - не хватает денег на театр. И она бесконечно сложна тем, что мало людей проявляет интерес к театру. По социологическим данным по России, театр посещают 6% населения. Чем меньше город, тем меньше людей вообще приходят на спектакль. И приходится играть новый спектакль пять, шесть, десять раз, и практически все, кто желал его посмотреть, посмотрели. Приходится гнать и гнать... ставить новые.

Шесть спектаклей в год - это не очень просто выпустить. На каждый спектакль ведь нужно сделать и оформление, и костюмы, и специалистов позвать. И, тем не менее, должен сказать, что здесь хорошая компания. Ребята работают с творческой самоотдачей. У них, конечно, существуют проблемы (и творческие в том числе), но они работают с огромным интересом.

Если говорить о театре вообще, то он сейчас очень меняется, расслаивается. Это как в обществе: сейчас существуют богатые и бедные. То же происходит с театром. Театры передовые, очень сильно отличаются от периферийных. Они могут позволить ставить себе высокие планки.

- Репертуар нашего театра как-то отличается от общероссийских?

- Сейчас во многих театрах такой репертуар. То есть он обычный, Сейчас везде в основном идут пьесы комедийные, типа "Дайте мне отдохнуть". Люди хотят развлечения, хотят отвлечься от повседневности...

- Пьесы для отдыха и развлечения - это основная тенденция сегодняшнего театра?

- Театрам, которым приходится выживать, необходимо собирать публику. Очень сложно и опасно брать какую-то серьёзную пьесу, потому что на такой спектакль могут просто взять и не прийти.

- Раньше была довольно мощная советская драматургия, которая широко шла на подмостках многих театров. Сейчас (и это не секрет) современных пьес очень немного. Неужели сегодня нет драматургии?

- Драматургов много. Есть Коляда со своей школой уральской, интересные ребята работают в Тольятти. Другой вопрос - имеет ли это сегодня спрос у публики. В Москве - да. В Москве для любителей существует театр Док. (Документальный театр), который исследует жизненные ситуации и старается, как можно натуральней представить это на сцене. Выделяют художественно значимую идею, работает драматург. Играют спектакли из жизни бомжей, медиков, и т.д. Канский зритель сможет увидеть такого рода спектакли во время работы театральной лаборатории уже в этом месяце. Из Ленинграда сюда, в Канск, приедут ребята, которые покажут" Записки провинциального врача".

- Вы собираетесь и дальше сотрудничать с Канским театром, и после завершения постановки?

- Про это говорить ещё рано...

- Вам интересно в городе, в театре?

- В театре мне интересно город меня ничем не привлекает, поскольку я его практически не вижу. Артисты мне нравятся - хорошо работают. Мне кажется, в идее, которую высказал Владимир Вадимович, что-то есть, хотя, возможно кто-то назовёт её сомнительной и сумасшедшей. Но Владимир Вадимович абсолютно прав, нужно найти нормальных людей, которые будут работать с этими артистами, с этим коллективом, тогда жизнь в городе может измениться.

Только с этой идеей и нужно существовпать. Я часто думаю: вот они соберутся эти двести человек на лабораторию, сядут, и два часа будут смотреть какой то спектакль. Что с ними должно произойти? Они должны увидеть, коснуться каких-то замечательных моментов, высокой нравственности, доброты. Признаков человеческого бытия, которые не очень встретишь на улице, не встретишь на улице, не встретишь в быту. Нужно же какой-то противовес держать, а кто этим будет заниматься. Хорошо, что не утрачены очаги культуры и есть такие люди, которые собираются, репетируют, тратя свою жизнь, тратя своё здоровье, свои нервы... Я посмотрел, как бедные артисты здесь живут. Их зарплаты настолько мизерны, что они не могут обеспечить себе даже сносный человеческий быт. Но они делают для людей, они устанавливают планку, и она должна быть выше обыденного…. Если пьеса будет убедительно ставиться, с интересом, то человек будет подтягиваться (хотя бы минуту) и, может быть, выйдя из театра, он будет беречь в себе это хорошее. Я верю в такой театр. И тогда он нужен.

Заметьте: города, в которых есть театры, они духовно совершенниий. Вот если взять детские театры. Дети, которые посещают театры, они (и это данные статистики) успевают лучше (как ни странно, по математике). Существование около театра или на фоне театра, оно развивает какие-то горизонты. Поднимает от земляной низкой мерки. Человек начинает легче разбираться в человеческих взаимоотношениях, свободнее рассуждает о том, что происходит вокруг.... Это тоже своеобразная учёба, это первый уровень театра. А то, что в Москве и в других городах серьёзные какие-то затеи, то здесь, может быть, это никому и не надо...

- На Тарковского здесь вряд ли пойдут?!

- На Тарковского, я думаю, во многих городах не пойдут, в театральном смысле. Конечно, человек должен быть готов, чтобы на этом уровне разговариывать. Вот читаю интервью с Пелевиным: человек уже летает в каких-то других облаках. И надо ль туда тянуться? Конечно, кто-то всё время должен и выставлять какие-то ориентиры, которые бы звали людей. Любую историю преподнести можно по-разному: и высокую драму, и комедию. Но важно, что я употребляю, какие краски. Идёт, допустим, по телевизору шоу Петросяна, и выступает Жванецкий. Публика смеётся и там, и там. Но после Петросяна возникает ощущение, что я где-то внизу ковырялся... А когда выступает Жванецкий, я тоже смеюсь, но понимаю: он говорит о том же самом мире, но с друг8ой позиции, и мы меняемся.

Другого пути у нас просто нет. К сожалению, образование наше много сделало плохого. Мы очень сильно потеряли. Литература не воспринимается публикой. Всё заменено. Да идеалы жизненные стали другими. Но это такое время. Нужно пережить. Это как качели. Сейчас в эту сторону, но обязательно должно качнуться и в обратную.

- Вы думаете, маятник качнётся?

- Обязательно. Так не должно быть. Сейчас довольно страшная ситуация, сколько брошенных детей... А ребёнок без семьи, он теряет потребность духовного роста, нравственного роста, он удовлетворяется тем поверхностным уровнем взаимоотношений, который ему нужен сначала по инстинктам, а затем по необходимости. Театр - единственное место, где можно вести разговор по душам.

- Мне кажется, раньше более объемно общались, если можно так выразиться, сейчас более плоско, картонно?

- Совершенно верно. Нужно сказать, что и театр в этом смысле опустился. Почему это происходит?.Вот я что-то предлагаю со сцены, публика что-то берёт, но что-то и не берёт. Потом она начинает реагировать на какие-то низменные дела. Они это принимают. Тогда я начинаю, как бы подыгрывать, в этом режиме работать. Театр только на своей энергии, на своём вдохновении может их оторвать.

Если я на сцене говорю о великом, о поэзии, искусстве, а они оторвались, не реагируют, я иду вниз, чтобы не потерять. Иначе они не придут следующий раз. А вот взяв публику в полон, я могу её поднять. Вот замечательная история Минусинского театра. Песегов берёт Ориенгофа,ставит " Циников", и это становится важным. Он долго работает, он воспитал своих артистов, он не опускает планку и воспитывает своего зрителя.

Такая редкая ситуация. Неслучайно его заметили. Я думаю, что какая-то, пусть небольшая часть населения, может считать себя счастливой - ведь они живут в Минусинске, где есть умный, душевный театр. И Канск, думаю, может считать себя счастливым городом - ЗДЕСЬ ЕСТЬ ТЕАТР.

Владимир Борисов

Страница 9 из 13

Пресса